Радио Судьбы - Страница 44

Он не мог уяснить, что происходит. Что вдруг такое случилось? Где-то далеко, на заднем плане сознания (мысли тоже ворочались в голове с отвратительным скрежетом) он понимал, что вроде бы все нормально. Обычный летний день, на небе ни облачка, летное задание – не бей лежачего, и никаких перегрузок не должно быть и в помине. Но его ОЩУЩЕНИЯ говорили совсем о другом.

Неимоверная тяжесть навалилась, как асфальтовый каток, и этот загадочный треск звучал, как последние слова, произнесенные над гробом.

В какой-то момент он понял, что ждать больше нечего. Надо попробовать посадить машину. Куда угодно, как угодно, но попробовать!

И не смог шевельнуть рукой. Капли вязкого пота катились по спине, волосы на голове встали дыбом, глаза выкатывались из орбит, и к горлу подступал отвратительный комок тошноты.

А этот треск... Он все чувствовал. Он все знал наперед. Он мелодично стрекотал прямо в ухо, и невидимая рука еще сильнее вжимала пилота в кресло. Наконец тяжесть стала настолько невыносимой, что он едва мог дышать. И в эту секунду мысли о благополучном избавлении пропали навсегда. Теперь он видел только один выход. И торопил его.

И треск в наушниках (или ему это просто показалось?) стал издевательским. Торжествующим. Злорадным.

Издалека, словно через подушку, он услышал перебои в работе двигателя. Рано или поздно это должно было случиться. Все когда-нибудь кончается. В том числе и керосин в баке.

Он снова взглянул на то, что лежало под ним. Увидел металлический блеск, играющий в лучах солнца.

«Это конец! – пронеслось в голове. – Как бы я хотел упасть прямо на тебя! И ведь... упаду».

С затаенным интересом, будто наблюдая за происходящим со стороны, он увидел, как чья-то красная рука – нереально распухшая рука, словно накачанная кровью, дрожащая и бьющаяся, с трудом преодолевающая каждый сантиметр пространства – ползет к кнопке зажигания. Она не двигалась в воздухе, а именно ползла, как дождевой червь в сырой земле. Отвоевывала миллиметр за миллиметром.

Пилот чувствовал, как мышцы сводит мучительной судорогой, но... Это уже не имело значения. Еще несколько секунд... может быть, минут – и его мышцы превратятся в куски паленого дымящегося мяса, розовыми волокнами забрызгают изнутри стекла кабины, разлетятся на мелкие части, как беф строганов... Так чего их жалеть?

Он продолжал бороться. Он не сдавался. Он хотел упасть на эту блестящую металлическую тварь, что лежала прямо под ним, между деревьями. Все дело в ней – он это чувствовал.

ОНА была причиной этого треска. ОНА засосала машину, как щепку в водоворот. ОНА не давала ему двинуться с места. ОНА притягивала к себе одиннадцать душ, сидевших в вертолете, и его собственную – двенадцатую и далеко не самую худшую.

И он готовил для этой твари сюрприз. Сейчас он отключит двигатель, тот чихнет, лопасти замрут в воздухе... Станет тихо-тихо, спокойно и хорошо. И тогда, с высоты в один километр, мертвая машина рухнет вниз и погребет под своими обломками эту ГАДОСТЬ, взявшуюся неизвестно откуда.

Тогда... Он не успел додумать. Внезапно наушники превратились в электроды. Мощный разряд пробил мозг. Треск на какую-то долю мгновения стал не просто громким – оглу шительным. Пронзительным. Перед глазами все погасло, словно кто-то выключил свет, и больше он ничего не почувствовал.

Мертвое тело навалилось на ручку управления. Машина заходила в пике, слишком крутое для вертолета.

Рука пилота безжизненно болталась, с кончиков пальцев капали мелкие капли крови. Этот треск раздавил его.

Вертолет, набирая скорость, приближался к земле. Широкие лопасти со свистом рассекали застоявшийся от жары воздух. Жадная земля неумолимо тянула машину к себе.

Лопасти коснулись верхушек деревьев, лес ответил россыпью зеленых брызг. Через мгновение раздался взрыв – второй за это утро, с промежутком чуть больше часа.

Отвесного падения не получилось. Труп пилота продолжал управлять падающей машиной, уводить ее в сторону от металлического предмета, лежавшего между деревьями.

Он не сумел сделать то, что задумал. Он погиб, так и не узнав, что это все равно было бы БЕСПОЛЕЗНО.

*** * ***

Одиннадцать часов две минуты. Голицына. Центр космической связи и информации.

– Что это? – Диспетчер, сидевший за одним из компьютеров, поперхнулся и пролил горячий кофе на клавиатуру. К счастью, здесь и мониторы, и клавиатура, и мышки – все были устойчивы к так называемым «бытовым травмам». А пролитый на клавиатуру кофе, если верить статистике, – самая частая бытовая травма компьютера.

Диспетчер отставил стаканчик в сторону. Машинально зафиксировал время и подвел курсор мышки к неизвестному объекту на экране. Правая кнопка – клик! – увеличение.

– Какая-то...

Его смена началась в девять – в это время новейший спутник «Щит-8» только появился над территорией России. До сих пор все было в порядке – диспетчер просматривал изображение страны из космоса, время от времени переключался в режим сканирования посторонних электромагнитных излучений и, не обнаружив ничего особенного, снова возвращался в режим визуального наблюдения.

Вся Россия лежала перед ним, как на ладони. Он проследил за Байкало-Амурской магистралью, увидел, как длинный состав вылезает из Северо-Муйского тоннеля, крикнул соседу: «Червяк! Два – ноль!» Сосед, молодой парень с нашивками старшего лейтенанта (здесь, на третьем подземном этаже Центра не носили пагонов и кителей – только мягкие нашивки на стандартной темно-синей униформе), раздосадовано покачал головой. Это было у них вроде игры. Увидеть состав, выезжающий из самого длинного в мире железнодорожного тоннеля, за то время, пока спутник проходит над зоной интереса, считалось большой удачей. За это счастливчик зарабатывал очко. Теперь он вел со счетом два – ноль и мог не сомневаться, что в ближайшую неделю старлей не отыграется.